Никто не имеет право на чудо...Оно всегда само по себе. Потому и чудо. (:
Липкий отстой богадства и праздности.
Из множества бесценных вещей, оставшихся похади, достается нам толЬко это. Эти артефакты. Памятки. Бесполезные сувениры. Ни один из которых нельзя пуститЬ с молотка. Шрамы, оставленные счастЬем.
Непонятному можно придать любой смысл.
...Может быть, именно за это Мисти любила его.
Любила тебя.
За то, что ты верил в нее гораздо болЬше, чем она сама. Ты ждал от нее болЬшего, чем она сама от себя.
Станиславский был прав, свежую болЬ можно обнаружить всякий раз, когда открываешЬ даже небезизвестное.
- Я о том, что для человека исскуства хроническая болЬ бывает временами как дар свыше.
-Эти бесполезные детали,- частенЬко повторял Питер. - Бесполезны лишЬ до того, как ты соберешЬ их в целое.
Питер говаривал:
- Все само по себе - ничто.
Кто знает, почему мы делаем то, что делаем.
Можно рисоватЬ что угодно, потому что раскрываешЬ ты толЬко себя, и нечего кроме.
Ни одно вложение не остаётся твоим навечно.
Одни и те же чудеса можно повторятЬ снова и снова, когда все забывают последний раз.
Трудно забытЬ боль, но ещё труднее вспомнитЬ радостЬ. СчастЬе не оставляет памятных шрамов. Покой учит нас так малому.
Из множества бесценных вещей, оставшихся похади, достается нам толЬко это. Эти артефакты. Памятки. Бесполезные сувениры. Ни один из которых нельзя пуститЬ с молотка. Шрамы, оставленные счастЬем.
Непонятному можно придать любой смысл.
...Может быть, именно за это Мисти любила его.
Любила тебя.
За то, что ты верил в нее гораздо болЬше, чем она сама. Ты ждал от нее болЬшего, чем она сама от себя.
Станиславский был прав, свежую болЬ можно обнаружить всякий раз, когда открываешЬ даже небезизвестное.
- Я о том, что для человека исскуства хроническая болЬ бывает временами как дар свыше.
-Эти бесполезные детали,- частенЬко повторял Питер. - Бесполезны лишЬ до того, как ты соберешЬ их в целое.
Питер говаривал:
- Все само по себе - ничто.
Кто знает, почему мы делаем то, что делаем.
Можно рисоватЬ что угодно, потому что раскрываешЬ ты толЬко себя, и нечего кроме.
Ни одно вложение не остаётся твоим навечно.
Одни и те же чудеса можно повторятЬ снова и снова, когда все забывают последний раз.
Трудно забытЬ боль, но ещё труднее вспомнитЬ радостЬ. СчастЬе не оставляет памятных шрамов. Покой учит нас так малому.
Чак Паланик "Дневник"