У мышки были два блестящих и, казалось, незрячих глаза. Тем не менее я не мог отделаться от ощущения, что она как бы заглядывает мне в самую душу. Будь я постарше, возможно, это и покоробило бы меня, но в возрасте трех лет еще можно не бояться разоблачений. Еще я был восхищен ее малыми размерами, а также тем, что на протяжении сравнительно долгого времени, пока мы изучали друг друга, она не сделала мне ни одного замечания. Впоследствии это обстоятельство неизменно привлекало меня к животным. С ними чувствуешь себя полноценным человеком.
***
...подумать только, от какой выигрышной роли я отказался! Но кто бы мог предполагать, что в ней скрыты столь богатые возможности?
Прошло немало лет, когда я стал понимать, что идея это всего лишь яйцо. Важно, кто его высиживает. Воробей — воробья, лебедь — лебедя, ну а орел — сами понимаете кого. Хотя если учесть, что кукушка подкладывает свои яйца другим, то и тут жизнь вносит свои поправки.
читать дальше***
...Ох уж эти наши детские горести и их причины. Какими они казались тогда значительными. Дай Бог, чтобы в дальнейшей жизни на нас не обрушивались более серьезные несчастья. А может, и наши зрелые горести и беды тоже покажутся детскими, если взглянуть на них перед уходом? Перед уходом совсем.
***
Перебирая свои беглые заметки, я вижу, что мысль написать об Акимове приходила мне в голову неоднократно. Есть ощущение вины — надо бы это сделать раньше. Но такова ущербная сторона нашей жизни, что мы много истинно значительного пропускаем мимо, тратя единственное отпущенное нам судьбой время на то, что не имеет подлинной ценности.
***
Акимов считал: «Почему гибнут театры, в которых происходят склоки, драки? Потому что на глазах врага нельзя творить. Можно пилить дрова, можно копать яму — ему, скажем, — но творить на вражеских глазах нельзя. Только сочувственный глаз дает атмосферу, в которой вызревают те плоды, которые можно показывать любому зрительному залу. Пусть придут враги — ваше произведение само за себя постоит. Но пока оно рождается, важна атмосфера доброжелательства».
***
В январе 1968 года мы опять с ней (Александрой Яковлевной Бруштейн) оказались соседями в Переделкино. Ей уже было 84 года, она стала плохо слышать, но сохранила ясную голову, и ее замечания и фразочки продолжали звучать справедливо и точно. Вот некоторые из них:
— Детей сейчас уродуют. Их воспитывают так, что они никому ничего не должны, а им — все. И много.
— Нельзя вдалбливать. Раньше дети ненавидели Пушкина. Теперь — Горького. Никто не читает. А театры ненавидят Станиславского. Вдалбливают.
***
Она была права: нам действительно повезло: мы встретили в своей жизни редкую старушку. Впрочем, старушку ли? Ведь у таких людей есть только одна дата — день рождения.Самуил Алешин, "Встречи на грешной земле"