Например, идешь по рынку и видишь, как какой нибудь продавец выкладывает яблоки, хорошие, тугие яблоки. Протирает их, каждое, тряпочкой и раскладывает. И вот увидишь такие яблоки, и даже представишь, как впиваешься в них зубами, а они хрустят и даже шипят. И чувствуешь, как сок наполняет рот, и от этого во рту даже станет кисло... И купишь таких яблок, и думаешь о том, как их будешь есть... Но приносишь их домой, а там в вазочке лежат несколько немного запыленных, уже сморщенных яблок, которые ты купил когда то, и думаешь - ну не выбрасывать же их, надо же их сначала. И оттого что они уже несвежие и невкусные, ты их ешь долго, а за то время свежие запылились и сморщились... Так и не удается никогда хороших яблок поесть!
+5 Дескать мы все помним, и память героев свята. Да ничего мы не помним. Я лично ничего не помню, как я могу помнить ту войну? Я просто прочитал...
А когда гибнет военный корабль, гибнут все. И адмирал, который знает все - и политическую ситуацию, и мировой баланс сил, и оперативную обстановку в квадрате боевых действий...он реально представляет свои силы и знает о силах противника. Но вместе с ним гибнет и самый младший матрос, который глубоко в трюме, в жаре, и темноте следит за тем, чтобы машина не снижала ход, чтобы корабль шел. И он, этот матрос, не знает ничего. Но они погибают вместе. А на самом деле гибнет корабль. И именно корабль не опускает флаг... и поет тоже корабль.
Над его койкой в кубрике висит фотография жены или девушки, которая, он верит в это, его ждет. И ему очень нужна её верность. Но при этом ему вполне достаточно фотографии. Без этой фотографии он бы не пошел в бой так спокойно, как уже ходил и как пойдет завтра
Нет! В смерти того мальчика ничего хорошего не было. Это было ужасно, страшно и обидно. Но иногда нужна возможность делать что то, не задавая вопросов, и не иметь возможности их задать.
Когда в полном отчаянии говоришь женщине, и говоришь то каким то срывающимся голосом: "Поверь, поверь мне, что никто и никогда так, как я, любить тебя не будет. Никто и никогда! Ты понимаешь?!" И отчаянно при этом трясешь рукой. Потому что смотришь в её глаза и сразу догадываешься по глазам, что все мужчины так говорят. Все так говорят! Этими же самыми словами. И это ужас! Потому что все говорят правду! Потому что, действительно, никто не может точно так же как Я... Точно так же не сможет, а слова те же... И ясно, что ничего нельзя объяснить. Объяснить ничего не получится. И в этот момент хочется только головой в омут или в окно. Но останавливает то, что ты понимаешь, что всем хочется в такой момент того же самого.
Евгений Гришковец "Дредноуты"
о книге Книга "Дредноуты" о самых больших военных кораблях, о событиях Первой мировой, о грандиозной Ютландской битве. Евгений Гришковец рассказывает историю битвы, как мальчик излагает друзьям увлекательную сказку о больших кораблях и морских боях. Гришковец дробит большую историю на крошечные осколки человеческих судеб. На самом деле те вещи, о которых пишет Гришковец, - некоторые диковинные примеры соблюдения правил чести, воинской доблести, мужества и даже самоотверженности - сейчас неоднозначно воспринимается не только женщинами, но и современными мужчинами. И вовсе не потому, что все эти качества им не присущи, просто не востребованы.
"Это будет удивительный альбом, сделанный в мало известной у нас традиции. Идея создания принадлежит Ирине Юткиной, с которой мы работаем уже почти 10 лет. Она пригласила художника Романа Кулешова, и он создал прекрасную и абсолютно законченную художественную вещь под названием книга "Дредноуты"
Отойдя от неё, чтобы выполнить необходимые формальности, я подумала, что сцена отдает сюрреализмом. Вот она сидит, сожженная, с ребенком на руках. Она пережила ад и ребенок тоже, а люди проходят мимо с улыбками: "Ах, какой хорошенький малыш!"
+2 Мою сестру бил муж, и она опозорила отца, придя к нему жаловаться. Но все-таки ей повезло, что у неё есть муж, о котором я пока только мечтаю
Смерть животного, как и смерть младенца, такая простая и такая обыкновенная для моих родителей, повергала меня в ужас, я боялась, что исчезну в свою очередь, как и они, так же прост ои быстро. Я говорила себе: "Может быть, в один день настанет и моя очередь или моей сестры, ведь они могут убивать когда хотят. Старшую или младшую, какая разница. Потому что они дали нам жизнь, значит, имеют право и отнять её.
Суад "Сожженная заживо"
о книге Эта книга, переведенная на многие языки, представляет собой исповедь женщины с уникальной и трагической судьбой. В семнадцать лет за "преступление против чести семьи" она была приговорена к смерти самыми близкими ей людьми. О ее чудесном спасении, о людях, которые пришли ей на помощь,- эта документальная повесть, ставшая мировым бестселлером.(с) озон
- Мне всегда казалось, что школьникам нравится заниматься вивисекцией, - заметил господин Вада. - Поначалу многие, конечно, испытывают брезгливость, но потом втягиваются. Теперь Юки вспомнила, как аккуратно, напополам разрезала она червяка. В нем была даже некоторая красота. - Вот это как раз и неприятно, когда испытываешь радость от вивисекции. Дело не в живодерстве. Я считаю: нельзя что то вскрывать, вытаскивать наружу и получать от этого удовольствие.
+6Иногда нужно в первую очередь самой выказать уважение к людям, а не ожидать, когда они проявят уважение к тебе.
Помнишь ту сосну, которая, по словам мамы, напоминала тебе лисичку в пышном наряде? В последний раз, когда мы виделись с твоей мамой, мы ездили посмотреть на эту сосну, подошли к ней вплотную, но никакого сходства с лисой не было. Все дело в расстоянии, с которого смотреть. Надо отойти подальше - тогда образ становится понятнее.
Мой приятель помог нескольким фермерам зарезать свиней. Он сделал это специально. Решил, что если ест свинину, то должен не бояться собственноручно заколоть поросенка. В этом есть свой смысл. А я вот не могу никого убить. Значит, не буду есть ни мяса, ни рыбы
Вот в детстве хорошо было, усмехнулась про себя Юки: покажешь кому нибудь язык, и тот поймет, что ты его в грош не ставишь. Жаль, что взрослые не придумали аналогичного способа.
И все же Юки глубоко прониклась убеждением: любовь несет в себе печать, даже если тот, кого ты любишь, старается не причинять тебе боли.
- Лучше помоги мне полоть сорняки, - сказала Маса. - Это очень скучно, - скорчил презрительную мину внук - А ты пофантазируй, и будет нескучно. Представь, что это вражеские солдаты, и тебе нужно отрубить им головы. Или оторвать. Смотри, как я это делаю. А я тем временем принесу палочки для гороха - вон как он уже вытянулся и валяется на земле. А по этим палочкам сразу станет карабкаться вверх. <...> Вернувшись в сад, она увидела слудующую картину: Тадаши сидит между двумя маленькими кучками, в одну сложены сорняки, в другую - оборванные белые хризантемы. А сам он потряхивал майонезную банку, чтобы лягушки попрыгали. - Зачем же ты оборвал цветы? - недоуменно спросила Маса. - Они были героями и погибли, когда бились с вражескими солдатами, - невозмутимо объяснил внук.
Киоко Мори "Дочь Шидзуко"
о книге "Ваша мать гордилась бы вами" - эти слова двенадцатилетняя Юки слышала, получая отличные оценки, успешно выступая на школьных соревнованиях... В этих случаях Юки всегда улавливала деликатно непроизнесенное окончание фразы: "Если бы ваша мать не покончила с собой". Шидзуко Окуда добровольно ушла из жизни, оставив девочке в наследство любовь к искусству и множество теплых воспоминаний, каждое из которых отзывалось в ней остротой, невыносимой болью. Спасаясь от одиночества и тирании ненавистной мачехи, Юки покинет родной дом в надежде обрести новую жизнь и новую любовь...(с) Лабиринт Лиричная японская проза, близкая к поэзии, о душевных страданиях взрослеющих детей. Юки, спасаясь от тирании жестокой мачехи и равнодушия отца, уходит из дома. Чтобы преодолеть разлад в душе, найти настоящую любовь и силы для новой жизни...(с)Библио-глобус
Не беспокойся, мы предохраняемся. Ты же это хотел спросить? Пользуемся ли мы презервативами? Ведь ты не собирался спросить, люблю ли я его? Родителей не интересуют чувства. Лишь бы дети пользовались презервативами, а остальное неважно, так?
"Кого-то ждёт вокзал, кого-то ждут домой. Её никто не ждёт..." (с)
Жизнь продолжается. Как ни в чем не бывало. Опять вышли газеты и опять такие же автомобильные пробки на тех же самых улицах в тех же самых местах. Когда от него ушла Наталья, больше всего он не мог смириться с тем, что на следующий день жизнь по прежнему продолжалась. Как ни в чем не бывало. Тогда тоже мир не остановился. Даже на краткий миг. Бог опять ничего не заметил…
надо жить на восьмистах в час, а потом умереть, да так, чтобы мозги растеклись по капоту, как сперма. когда живешь на восьмистах в час, некогда дослушивать до конца главный хит летнего сезона. бегбедер
К несчастью, барьеры в мозгах у жителей Великобритании были воздвигнуты из материала покрепче бетона. Столетия угнетения и эксплуатации загнали барьеры в их души. Вот почему люди не выступают с протестом, думал Уилл. Коллективный протест они предпочитают оставлять аутсайдерам, маргиналам общества. Люди не только мирятся с говном, которое швыряет в них Вавилон, они его хавают и говорят "спасибо", а потом выстраиваются в очередь за новой порцией.
далее В его глазах взломщики были последними отбросами. Взлом - это не праведная кража, как, скажем, продуктов в магазине. Красть у обычных людей, которые просто пытаются свести концы с концами, - это не то что красть у крупных компаний, которые в своих бухгалтерских отчетах все равно делают скидки на столько-то процентов потерь и которые все равно могут это себе позволить.
Часы - ещё один вид навязанной Вавилоном тирании, которую люди привешивают себе на руки. Часы - это наручники, приковывающие людей к системе.
Как могут люди загромождать свое пространство бесконечными ебаными украшениями и прочей хуйней? Хейней, которая им не нужна и которой они все равно не пользуются? Это было что-то вроде непреодолимой одержимости, что заставляет людей покупать всякую дрянь просто для того, чтобы им было чем оправдать свои бессмысленно потраченные жизни
Мы ценим вещи, - принялся разъяснять доктор, - потому что их желают другие люди. Мы усваиваем систему ценностей, подражая другим, - короче говоря, мы не столько желаем вещи сами по себе, сколько желаем походить на ближних. Но если мы желаем того же, что и другие, то конфликт неизбежен.
Существует одна единственная истинная вера и отдельные культы существуют исключительно для того, чтобы приспособить эту веру к особенностям темперамента различных народов
Стюарт Хоум "Встан(в)ь перед Христом и убей любовь"
Дитя со страстной любовью ласкает и нежит свою куклу, заботится о её благоденствии, однако небрежно запихивает любимицу в коляску, со свернутой шеей и неестественно заломленными конечностями, и самым жестоким образом оставляет её лежать вверх ногами, когда бежит к окну посмотреть, кончился ли дождь и выглянуло ли солнце. Этот слепой и странный автоматизм поведения присущ любому представителю рода людского - стадный инстинкт, которому нипочем любые препятствия, сила которого неприодолима. Материнский инстинкт восстает против смерти и даже отрицает её. Кукла - лежащая на полу с выбитыми зубами и выцарапаными глазами или любовна уложенная в постель, дабы ночью быть придушенной, измятой, изуродованной, искалеченной, - стойко переносит все мучения и страдания и в конце концов утверждает свое бессмертие. Её невозможно убить. Она неподвластна смерти. "Девочка со своей куклой, - размышляла мадам Джодска, - олицетворяет собой безжалостную и непобедимую страсть природы, её высшее назначение: выживание рода людского..."
Если передо мной предстанет призрак, то это не дает мне права сказать: "Значит, сверхъестественное возможно"; напротив, я скажу: "Значит, явление призраков, в противоположность общепринятому мнению, не противоречит законам приророды - и, соответственно, не есть нечто сверхъестветсвенное
- Какова власть человеческой мысли? Стоит только подумать, и в мгновение ока вы перенесетесь в Китай. - Верно. Но моя мысль в Китае не имеет власти - Облеките её в слова, и она возьмет власть. Вы можете записать мысль на бумаге, и она, не исключено, рано или поздно перевернет в Китае всю жизнь. Что есть закон, как не мысль? А значит, она всевластна, какой бы она ни была: дурная мысль может создать дурной закон, точно так же, как хорошая мысль может создать хороший
Я часто говорю, что художник должен видеть свою задачу в том, чтобы научить людей хоть немного ценить собственную жизнь.
далееСчитается, что самые высокоразвитые создания на Земле находят жизнь обременительной, если не хуже.
Так что загадка: "Почему мы отравляем воду, воздух и почву, почему создаем все более изощренные адские машины (что для мира, что для войны)?" не стоит выеденного яйца. Давайте, для разнообразия, будем на этот раз абсолютно искренни. На самом деле все мы ждем не дождемся конца света.
Кем надо быть, чтобы разрабатывать ядерную бомбу, если у тебя жена - детский врач? И что это за врач, что это за женщина, которая не разведется с мужем, у которого настолько поехала крыша? "Дорогой, сегодня на работе было что-нибудь интересное?" "Да, моя бомба отлично работает. А как поживает тот малыш, который подхватил ветрянку?"
Люди, которых обычно считают отбросами общества - иногда так оно и есть, - могут вести себя как святые, когда под угрозой чья-то жизнь.
Безнравственно ненавидеть столько людей сразу.
В рассказе: "Ничего смешного" Траут писал, что пилот и его экипаж во время своих предыдущих вылетов чувствовали себя богами - ещё тогда, когда сбрасывали на людей всего лишь зажигательные бомбы и взрывчатку. "Но они чувствовали себя богами с маленькой буквы, - написал он. - Они ощущали себя маленькими божками, которые лишь мстили и разрушали. А теперь, одни-одинешеньки в огромном небе, они ощутили себя Большим Начальником, самим Господом Богом. А у него имелся выбор, которого раньше у них не было. Большой начальник мог не только казнить, он мог ещё и миловать"
Но наши мозги достаточно хорошо устроены, чтобы мы могли приспособиться к неизбежному - грязному фарсу и дурацкой комедии, которые составляют нашу жизнь.
Ничто с такой быстротой не губит любовь, как осознание, что твое прежнее, казавшееся приемлемым поведение теперь кажется смешным
В каждом выступлении я цитирую Юджина Дебса (1855-1926) из Терре-Хота, штат Индиана, пятикратного кандидата в президенты от социалистической партии: "Пока существует низший класс - я к нему отношусь, пока есть преступники - я один из них, пока хоть одна душа томится в тюрьме - я не свободен" В прошедшие годы я посчитал благоразумным говорить перед цитатой, что её надо воспринемать всерьез. В противном случае аудитория начинает смеятсья. Они смеются без злобы, они знают, что я люблю быть смешным. Но их смех говорит о том, что это эхо Нагорной проповеди начинают воспринемать как устаревшую, полностью себя дискредитировавшую себя чушь. Это не так
Не важно, что та или иная подрастающая личность думает о том, что он или она умеет делать. Он или она рано или поздно столкнется с человеком, который, что называется, отымеет его или её.
«Люди любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлестывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их все-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.»(с)А.Сапковский- «Ведьмак»
Я буду жить-учиться-и-бороться, стану человеком-средних-лет и выброшу из головы это воспоминание: к тому времени оно начнет мешать мне, как заноза. А если я выброшу его из головы, жизнь сделается легкой, приятной… независимой. Я успокоюсь - и ничто уже не сможет потревожить меня, потому что тогда я погибну.
читать дальшеИ плавало в тумане будущее, в котором ему не хотелось быть никем: как в детстве, когда его спрашивали: - Кем-ты-станешь-когда-вырастешь? - и он отвечал: - Никем. Так оно, по-видимому, и случится. Немецкоговорящее Никто. Правда, хорошонемецкоговорящее. Даже, пожалуй, оченьхорошонемецкоговорящее. Но ведь было бы с кем говорить!
Ворону стыдно было, что он такой усталый и больной, и он хотел самостоятельно лететь рядом с Фредерикой, но, увы, не мог… А Фредерика все несла и несла его, и принесла к каким-то людям, которых Марк Теренций Варрон не встречал прежде, но люди были хорошие и ворон решил не умирать, а пожить еще хоть сколько-нибудь.
- Хорошо, - вздохнул он. - Будем считать, что ты только моя собака, что ты абсолютно моя собака. Ты редкоприходящая абсолютно-моя-собака. Так и должно быть: друг - это когда он мой друг и больше ничей. А если он еще чей-нибудь друг, значит он мне мало друг или полдруга… даже меньше.
И собака не то кивнула в ответ, не то просто опустила голову к земле: голова ее, должно быть, много весила. Потом подошла совсем близко к Игорю, положила огромную голову к нему на колени и вздохнула - тяжело, как море.
Однажды все началось и однажды все кончится - более точных ориентиров нет.
Теперь не уходят из жизни Теперь из жизни уводят И если кто-нибудь даже Захочет, чтоб было иначе Бессильный и неумелый Опустит слабые руки Не зная, где сердце спрута, И есть ли у спрута сердце...
у англичан есть такое понятие: высшее прявление дружбы - это наделение друга так называемым "refrigerator rights", то есть правом доступа к холодильнику.
Марсиане узнали тайну жизни у животных. Животное не допытывается, в чем смысл бытия. Оно живет. Живет ради жизни. Для него ответ заключен в самой жизни, в ней и радость и наслаждение.
далее Они излечились от стремления все разрушать, все развенчивать. Они слили вместе религию, искусство и науку: ведь наука в конечном счете - исследование чуда, коего мы не в силах объяснить, а искусство - толкование этого чуда. Они не позволяли науке сокрушать эстетическое, прекрасное. Это же все вопрос меры. Землянин рассужлает: "В этой картине цвета как такогого нет. наука может доказать, что цвет - это всего навсего определенное расположение частиц вещества, особым образом отражающих свет. Следовательно, цвет не является действительной принадлежностью предметов, которые попали в поле моего зрения". Марсианин, как более умный, сказал бы так: "Это чудесная картина. Она создана рукой и мозгом вдохновенного человека. Её идея и краски даны жизнью. Отличная вещь"
Как противно быть ловким и расторопным, - думал капитан, - когда не хочешь им быть. Подбираться тайком, замышлять всякие хитрости и гордиться своим коварством. Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство?... Чем не ответ: большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда - и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Не ошибается даже раз в десять миллионов лет?.. Что предствляет собой это большинство и кто в него входит? - спрашивал он себя. - О чем они думают, и почему они стали именно такими, и неужели никогда не переменятся, и ещё - какого черта меня занесло в это треклятое большинство? Мне не по себе. В чем тут причина - клаустрофобия, боязнь толпы, или просто здравый смысл? И может ли кто-то один быть правым, если весь мир уверен в своей правоте? Не будем об этом думать. Будем ползать на брюхе, подкрадываться, спускать курок! Вот так!И так!
Рей Брэдбери "И по прежнему лучами серебрит простор луна..."
Как известно, чем более высокое положение занимает челвоек, тем меньше написано на его дверной дощечке
далее Одно из излюбленных занятий человеческого духа - представлять себе, как когда-нибудь в далеком будущем будет выглядеть мир и человечество, какие чудеса техники воплотятся в жизнь, какие социальные проблемы будут решены, как далеко шагнет наука, организация общества и так далее. Однако большинство из этих утопий не упускаю случая весьма живо интересоваться вопросом о том, как в этом лучшем, более прогрессивном или по крайней мере технически более совершенном мире будет обстоять дело со столь древним, хотя и по-прежнему популярным, институтом, как половая жизнь, размножение, семья, женский вопрос и тому подобное.
Если не считать петушиной горделивости, - продолжает Чарльз Дж.Пауэлл, - природа у большинства животных видов наделила превосходством жизненных сил именно самок. Самцы существую для собственного удовольствия и для того, чтобы убивать: это надменные и хвастливые одиночки, тогда как самки представляют сам род во всей его силе и со всеми свойственными ему добродетелями
Виноват, честное слово, я не знаю, о чем он делал доклад, так как в этот момент мне начала сверлить голову мысль о том, какие расстройства появились бы у профессора Деврайнта, если бы у него удалили правую височную долю головного мозга; как реагировал бы улыбающийся д-р Окагава, если бы его раздражали электрическим током, и как бы вел себя профессор Реман, если бы кто-нибудь разрушил у него ушной лабиринт. Я почувствовал также, что не совсем уверен насчет того, как обстоит у меня дело со способностью различать цвета или с фактором t в моих моторных реакциях. меня мучило сомнение, имеем ли мы право (в строго научном смысле), пока мы не выпотрошили друг у друга различные доли головного мозга и не перерезали один другому чувствительные нервы. Строго говоря, чтобы взаимно изучить нашу душевную жизнь, нам следовало бы наброситься друг на друга со скальпелем в руках.
Процесс, в ходе которого человек пытается как-то организовать себя в человечество, столь же древен, как сама цивилизация, как первые законы и первые общины; если человечество в итоге, после долгих тысячелетий, добилось лишь того, что пропасти между расами, нациями, классами и мировоззрениями стали такими глубокими, бездонными, как сейчас; то уже не стоит закрывать глаза на тот факт, что злополучная историческая попытка сплотить всех людей в некое человечество потерпела окончательное и трагическое крушение.