денис осокин "овсянки"
денис осокин "овсянки"
Из коробки жестяной киномеханик
ленту доставал за частью часть
бережно, как будто тульский пряник.
Так скрипел мой стульчик откидной,
словно ключик золотой в волшебной дверце,
словно человек с одной ногой,
у которого засела пуля в сердце.
(с) Владимир Салимон. Из антологии поэзии "Книга, ради которой объединились поэты, объединить которых невозможно".
Анастасия Парфенова "Обрекающие на жизнь"
Ищешь что-то: осколки, обломки, гнилушки в распаде осеннем.
Скоро зима, и снега занесут за три дня по колено, исчезнут следы.
Дым от духа святого над домом, согретом и бренном.
Те следы недоступны. Отраженья давно на звезде.
На нее и смотреть и искать очертанья блаженных.
И тогда отлетает с поземкой колючая смерть,
но стоят в карауле шеренги в правах пораженных.
Я гляжу на них через завесу и даль облаков,
через восемь часов, из индейской безродной долины.
Нету там ничего. Ты шершавой замерзшей рукой
ищешь там, где ландшафт расколот на две половины.
Вот так и живем, и усталая совесть, как мать
мягко стелет к полуночи давнюю, донную память.
Несмотря на затишье, нам уже никогда не уснуть.
И равнина мочит, и снега никогда не растают.
(с) Андрей Грицман. Из антологии поэзии "Книга, ради которой объединились поэты, объединить которых невозможно". Изд. "РИПОЛ классик", 2010.
В сборнике 52 автора: легенды и восходящие звезды. Сбор от средств, вырученных за книгу идут в Благотворительный Фонд помощи хосписам "Вера".
- Большинство людей, уверяю вас, испытывают ровно тоже самое при жизни, - ухмыльнулся Джуффин. - Смутное томление и зависть...
- С чего бы им томиться? И кому завидовать?
- Да хоть бы и нам с вами. Люди чувствуют, что в их жизни могло бы быть гораздо больше всего: магии, приключений, неожиданностей, побед, событий, снов, свершений, возможностей, денег, в конце концов. Не думают об этом с утра до ночи, конечно; то есть, как правило, вообще ни о чем таком не думают, но чувствуют, и ничего с этим не поделаешь. Отсюда смутное томление. А ребята вроде нас, в чьей жизни действительно несколько больше магии, приключений, горячих пирожков и прочих занятных вещей, мозолят им глаза, собственным примером напоминая, что всё возможно, подстрекая к переменам, которых скорее всего, никогда не будет.
- Жизнь никогда не сдается без боя - но и никогда не побеждает смерть.
-Если мы спросим себя, как отражаются на человеческой судьбе любовь к тому или иному времени года, то мало вероятно найдем ответ. Связь. наверное, есть но какова она не подскажет даже опытный психолог. Можно любить зиму и нести в себе тепло, можно предпочитать лето, оставаясь осколком льда.
-Дождь - не огонь и не морская волна, на него нельзя смотреть бесконечно, погружаясь в почти живое движение. Дождь всегда умирает: даже для ливня всемирного потопа был сорок первый день.
Г.К. Честертон "Чарлз Диккенс"
Гай Гэвриел Кей, Повелитель императоров
Карен Бликсен, "Из Африки"
Если кто то готов уделять ему немного времени, удалять посты с рекламой, заносить в каталог названия книг и тд., пишите мне в личку (Но не в личку сообщества.) или icq (287344177)
У меня, увы, нет на это практически времени, а запускать все это жалко
- Я не сержусь на тебя. Вернее, не столько на тебя, сколько... Неважно. Но на тебя больше не сержусь, - сказал он.
- Это Хорошо. Но тебе вообще не стоит злиться на кого бы то ни было. Мой отец говорит, что злость - это оборотная сторона жалости к себе. А себя жалеют только совсем уж ничтожные люди.
- Какой у тебя умный отец, - в голосе Рафи прозвучало чуть больше сарказма, чем он хотел. Чтобы исправить ошибку, он тут же спросил:
- А кто он?
- Отец?
- Да. Чем он занимается?
Девушка снова коротко рассмеялась чистым звонким смехом.
- Ох, мужчины! - воскликнула она. - Главное не человек, а его дело. Если я скажу, что мой отец - простой пастух, ты даже не прислушаешься к его словам. А если скажу, что он бывший матадор, ты будешь заучивать их наизусть. Разве не так?
- Да, - немного подумав, сказал Рафи и улыбнулся. - Пожалуй, ты права...Ладно, не говори, чем занимается твой отец. Повтори, что он сказал про злость?
- Злость - это оборотная сторона жалости к себе. А себя жалеют только люди малодушные, - повторила девушка. - Поэтому, как только начинаешь злиться на кого-то, задай себе вопрос, почему ты себя жалеешь.
- Так говорит твой отец?
-Нет, это я уже сама придумала... Что для тебя было бы надежнее, если бы это были слова отца?"
(с) Луис Ривера "Матадор"
что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы проводили время с вашей женой. Вы
бы ее заперли?
- Я бы ее запер.
- И сами бы сидели с ней?
- И сам непременно сидел бы с ней.
- Прекрасно. Ну а если бы ей это надоело и она бы изменила вам?
- Я бы ее убил.
- А если б она убежала?
- Я бы догнал ее и все-таки бы убил.
- Так. Ну а положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сделали?
Беловзоров помолчал.
- Я бы себя убил...
"Человек, мечтающий покинуть место, где он живет, явно несчастлив"
"Нет ничего более тяжкого, чем сочувствие. Даже собственная боль не столь тяжела, как боль сочувствия к кому-то, боль за кого-то, ради кого-то, боль, многажды помноженная фантазией, продолженная сотней отголосков"
"Шум имеет одно преимущество. В нем пропадают слова"
"То, что дает смысл нашим поступкам, всегда для нас нечто тотально неведомое"
"Концлагерь(концентрационный лагерь) - это полное уничтожение личной жизни"
"Что такое кокетство? Пожалуй, можно было бы сказать, что это такое поведение, целью которого дать понять другому, что сексуальное сближение возможно, однако эта возможность никогда не должна представляться бесспорной. Иными словами, кокетство - негарантированное обещание соития"
Я благословляю тебя =
Желая быть причиной того, чтобы с тобой
произошло нечто хорошее,
предполагая, что я могу сделать так, чтобы
это произошло путем говорения этого,
я говорю: я хочу тебе хорошего.
Поздравляю! =
Зная, что ты сделал так, что с тобой
произошло нечто хорошее,
предполагая, что тебе из-за этого приятно,
желая сделать так, чтобы ты знал, что
мне тоже приятно,
я говорю: мне тоже из-за этого приятно.
Цит. по: Солганик. Стилистика текстов
бродить по болоту в красных сапожках. Или же свернуться клубочком и
слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливым очень легко!
...Ты думаешь, что я ненормален? Оставь это. Это такая дрянная и вредная мысль! Прикрываясь ею, как часто мы отказываемся от понимания человека только потому, что он оригинальнее нас, и как стойко эта мысль поддерживает и осложняет печальную небрежность наших отношений друг к другу!
...Ты можешь сказать мне: жизнь не даёт иных образов, кроме тех, которые воспроизводим мы. Не говори так, ибо для человека, имеющего счастье владеть словом, стыдно и позорно сознаваться в своём бессилии пред жизнью и в том, что не может он встать выше её. А если ты стоишь на одном уровне с жизнью, если ты не можешь силой воображения твоего создать образы, которых нет в жизни, но которые необходимы для поучения её, — какая польза в твоей работе, и чем оправдаешь ты звание своё? Загромождая память и внимание людей мусором фотографических снимков с их жизни, бедной событиями, подумай, не вредишь ли ты людям? Ибо — сознайся! — ты не умеешь изображать так, чтоб твоя картина жизни вызывала в человеке мстительный стыд и жгучее желание создать иные формы бытия... Можешь ли ты ускорить биение пульса жизни, можешь ли ты вдохнуть в неё энергию, как это делали другие?
Я вижу вокруг себя много умных людей, но мало среди них людей благородных, да и те, которые есть, разбиты и больны душой. И почему-то всегда так наблюдаю я: чем лучше человек, чем чище и честнее душа его, тем меньше в нём энергии, тем болезненнее он, и тяжело ему жить. Одиночество и тоска — удел таких людей. Но как ни много в них тоски о лучшем, — у них нет сил для создания его. Не потому ли они так разбиты и жалки, что им не дано, своевременно, помощи ободряющим душу словом?..
- ...И ещё, — продолжал мой странный собеседник, — можешь ли ты возбудить в человеке жизнерадостный смех, очищающий душу? Посмотри, ведь люди совершенно разучились хорошо смеяться! Они смеются зло, смеются подло, часто смеются сквозь слёзы, но никогда не услышишь среди них радостного, искреннего смеха, того смеха, который должен бы сотрясать груди взрослых, ибо хороший смех оздоровляет душу... Для человека необходимо смеяться, ведь смех — одно из немногих преимуществ его над животными. Можешь ли ты возбудить в людях какой-либо иной смех, кроме смеха порицания, кроме пошлого смеха над тобой, человеком, который лишь потому смешон, что жалок? Пойми, — твоё право проповедывать должно иметь достаточное основание в твоей способности возбуждать в людях искренние чувства, которыми, как молотками, одни формы жизни должны быть разбиты и разрушены для того, чтоб создать другие, более свободные, наместо тесных. Гнев, ненависть, мужество, стыд, отвращение и, наконец, злое отчаяние — вот рычаги, которыми можно разрушить всё на земле. Ты можешь создать такие рычаги? Ты можешь привести их в движение? Для того, чтобы иметь право говорить к народу, нужно иметь В душе или великую ненависть к его недостаткам, или великую любовь к нему за его страдания; если же нет в душе твоей этих чувств, будь скромен и много подумай прежде, чем что-либо сказать...
Я думал: могу ли я, могу ли удовлетворить тем требованиям, которые человек, по праву своему, предъявляет ко мне? Жизнь гаснет, умы людей всё плотнее охватывает тьма сомнений, и нужно найти исход. Где путь? Одно я знаю — не к счастью нужно стремиться, зачем счастье? Не в счастье смысл жизни, и довольством собой не будет удовлетворён человек: он всё-таки выше этого. Смысл жизни в красоте и силе стремления к целям, и нужно, чтобы каждый момент бытия имел свою высокую цель. Это было бы возможно, — но не в старых рамках жизни, в которых всем так тесно и где нет свободы духу человека...
- Как много было людей на земле, но как мало воздвигнуто на ней памятников людям! Почему бы это? Но предадим проклятию прошлое, — слишком много оно возбуждает зависти к себе. Ибо в настоящем вовсе нет таких людей, которые по смерти оставили бы за собой какой-нибудь след на земле. Дремлет человек... И — никто не будит его. Дремлет он и — превращается в животное. Бич ему нужен и огненная ласка любви, вслед за ударом бича. Не бойся сделать ему больно: если ты, любя, бьёшь, он поймёт твой удар и примет его как заслуженный. Когда же ему будет больно и стыдно за себя, ты пламенно обласкай его — и он возродится... Люди? Это всё ещё дети, хотя порой они поражают злодейством своих дел и извращённостью мысли. И они всегда нуждаются в любви к ним, в постоянной заботе о свежей и здоровой пище для их душ... А ты умеешь любить людей?
— Любить людей? — переспросил я с сомнением, ибо, право, не знаю, люблю ли я людей. Нужно быть искренним — я не знаю этого. Кто скажет про себя: вот — я люблю людей! Человек, внимательно следящий за собой, долго подумает над этим вопросом, прежде чем решится сказать: люблю. Все знают, как далёк от каждого из нас наш ближний.